Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
«Прииде пост! Мати целомудрия, обличитель грехов, проповедник покаяния, жительство ангелов…»
Други наши, не напрасно эпиграфом к этой проповеди стоят слова о посте. Они открывают великий смысл великопостной науки, говорят о том, что, подобно материнской заботе о чадах, он поведет нас путем покаяния даже до ангелоподобного жития. Нам же надо со всем усердием и вниманием пройти пост до конца, вдохновляясь его великими обетованиями. Если бы мы вслушивались в то, что нам вещает Церковь во дни поста, вслушивались и на скрижалях сердец сохраняли услышанное, то, по слову псалмопевца, «поучение сердца моего разум», наше просвещенное истиной Божией сердце вело бы нас непреткновенно по путям спасения. И это, дорогие мои, сама жизнь, подтвержденная примерами многих людей, подвизавшихся на поприще поста, как в первые века христианства, как и на всем историческом пути его вплоть до наших дней.
Один из таких примеров — жизнь святого отца Церкви Ефрема Сирина и его молитва «Господи и Владыко живота моего…». Господь истинно стал Владыкой жизни этого во многом подобного нам человека. Молитва эта излилась из сердца как результат глубочайшего его духовного опыта. Родившись в IV веке, она дошла и до нас, и будет сопровождать верующих до последних времен существования мира.
Родился этот святой отец Церкви в начале IV века в семье землевладельцев в окрестностях города Низибии. Родители еще до появления младенца на свет получили свыше извещение о его даровитости. В сонном видении им было показано, что на языке младенца произросла виноградная лоза и, разросшись, покрыла всю землю. Смысл видения для простецов остался тайной, но имя сыну они дали Ефрем, что значит «плодоносный». Мальчик ничем не отличался от своих сверстников. По свидетельству самого Ефрема, от природы пламенный, он был раздражителен и гневлив, был злоязычен, бил, ссорился и ссорил других, препирался с соседями, завиствовал, к странным был бесчеловечен, с друзьями жесток, с бедными груб, поступал безрассудно, предавался худым замыслам и блудным мыслям…
Кто из нас не увидит в его откровенной исповеди некоторых и своих, скажем мягко, слабостей и прегрешений. И нетрудно сказать, куда могла бы уклониться жизнь обладателя таких сердечных природных качеств, но милость Божия, провидя в горячности души юноши возможность направить её в благое русло спасения, не оставила его. Случившееся с ним по попущению Божию сокрушило Ефремову гордыню, послужило вразумляющим уроком о всемогуществе Промысла и стало причиной перехода его к новому образу жизни.
Ефрему, посланному родителями по делу в другое село, на обратном пути пришлось заночевать в лесу с пастухом овец. И надо было случиться беде: на стадо напали волки и многих овец задрали, а остальные от страха разбежались. На Ефрема пало зловещее подозрение, что он навел на стадо воров. Ни его оправданий, ни рассказов пастуха о происшедшем слушать не стали, заключили подозреваемого в темницу, где к тому времени уже пребывали два преступника — поселянин обвинялся в прелюбодеянии, горожанин в убийстве.
Настроение всех трех заключенных было самое паническое, тем более что никто из них не знал за собой греха, в котором его обвиняли. А наказания за подобные преступления были суровые, вплоть до лишения жизни. Немало пришлось пережить Ефрему за три месяца, пока длилось вразумительное для него искушение. На седьмой день заключения во сне ему явился какой-то человек и обратился к нему с такими словами: «Будь благочестив и уразумеешь Промысл; перебери в мыслях, о чем ты думал и что делал, и по себе дознаешь, что и ты, и эти люди страждете не несправедливо; но не избегнут наказания и виновные.
Пробудившись, Ефрем тотчас стал размышлять об услышанном и погрузился в воспоминания, отыскивая проступок, заслуживающий столь сурового наказания, но оставшийся безнаказанным. Долго пришлось ему потрудиться, пока его память не воскресила, как однажды в этом же селении он злостно отомстил за обиду бедняку, среди ночи выгнав из загона его корову-кормилицу, и её растерзал зверь. Потрясенный своим преступлением, о котором и думы у него не было, он тотчас рассказал сокамерникам и о сне, и о своем бесчеловечном поступке, который достоин наказания. Те тоже стали в своем прошлом искать причину нынешнего несчастья. И они не остались без вразумления от Бога. Поселянин вспомнил, как некогда прошел мимо тонущего и взывающего о помощи человека. Горожанин за мзду поучаствовал в клевете на неповинную вдову. Все трое в сокрушении духа познали в происходящем с ними несчастье явное воздаяние.
На этом вразумительный урок не кончился. Снова ночной посетитель возвестил Ефрему: «Завтра увидите и тех, за кого терпите вы обиду, и получите освобождение от возведенной на вас клеветы». И действительно, на другой день в их камеру поместили ещё пять человек, из которых двое были братья оклеветанной ими вдовы, в грехе которых принял участие поселянин. Трое других сознались, что виновны в тяжком лжесвидетельстве.
Все происшедшее и осмысленное совершило переворот в душе Ефрема. Потрясенный до последних глубин души своей греховностью перед Богом, убожеством своих понятий о жизни, он там же, в темнице, дал обет посвятить всего себя покаянию за бездумно проведенную юность. А его благодарность Богу за помилование прошла за ним по жизни, оставив нам множество покаянных молитв и живой пример преображения души грешника. По освобождении он тотчас оставил мир, удалившись к отшельникам. Незадолго до освобождения он еще раз во сне увидел незнакомца и услышал от него последнее назидание: «Возвратись в место свое и покайся в неправде, убедившись, что есть Око, над всем назирающее». Больше он за всю жизнь не встречал ни во сне, ни наяву этого человека, но полученного назидания ему хватило до конца дней.
Дорогие мои, вдумаемся, какой труд предстояло поднять этому необузданному человеку: из пламенного, но гневливого, любознательного, но колеблемого сомнениями юноши стать мужем смиренным и сокрушенным сердцем, оплакивающим свои грехи, с благоговением поучающимся в законе Господнем. Своей жизнью он явил множество примеров совершенной покорности путям Промысла Божия и истинно подвижнической твердости в перенесении искушений. По жизни не раз он претерпевал клеветы. Уже будучи зрелым мужем не отрекся понести срам постыдного чужого греха, приняв рожденного младенца как плод своего падения. Наученный опытам не прекословить судьбам Промысла Божия, он молчал до времени, пока Сам Господь, испытав его покорность и твердость в перенесении искушения, со славою, достойной его смирения, не оправдал Ефрема через того же младенца. В познании своей греховности и немощи к исправлению умерли для грешного Ефрема все соблазны и кумиры земные, и один Господь стал надеждой. «Господи и Владыко живота моего!» — к Нему, только к Нему обратилось все существо его. Плач же о душе своей не оставлял Ефрема на всем пути от греховной жизни к преподобию, от земли к Небу.
Позднее, пройдя опытно путь борьбы со своей природой и с вражьими приражениями, познав глубокую связь между христианской жизнью и знанием Евангельских Истин, познав вечную силу Божества, он оставил миру опыт своего познания. Сегодня этот опыт также действенен, как и в его время. Ибо душа человека, живущая во все времена, неизменна.
Молитва Ефрема Сирина для нас в буквальном смысле — советник в дни покаяния. Обращением к Отцу Небесному начинается она: «Господи и Владыко живота моего!» Всего себя без остатка предаю Тебе: душу, сердце, ум, саму жизнь мою. И как может милость Божия не откликнуться на такое полное доверие и на смиренные мольбы? «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит». А дальше в немногих словах преподобный просит о помощи в том, что предстоит преодолевать человеку, стремящемуся к чистой жизни по заповедям: «Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми». Не дай возобладать надо мною нечистым духам, олицетворяющим определенные человеческие страсти и вызывающим их к действию в душе. Страсти эти постоянны, всего их восемь, но опаснейшие и злейшие из них четыре.
Праздность, по определению святых отцов,- мать всех пороков. Дух праздности возбуждает в человеке постоянный поиск наслаждений и развлечений, делает его свободным от обязанностей и обязательств по отношению к ближним, порождает греховные и бесчинные фантазии, чтобы заполнить пустоту жизни. Калейдоскоп сменяющихся впечатлений не дает осмыслить происходящее, приводит в расслабление все силы человека: телесные и душевные, не говоря уж о духовных. Ум празднолюбца погружается в суету, которой нет предела. Истощается телесная сила и жизненная созидательная энергия, но больше всего страдает душа. Греховная скверна настолько опутывает её, что она теряет чуткость в различении добра и зла, перестает распознавать истину от лжи. И до поры лживость праздной жизни, подавив истину, главенствует, пока леность не породит свое исчадие- уныние.
Уныние святые отцы называют все поражающей смертью. Приразившись к празднолюбцу, оно порождает бездеятельность, борет сном или бегством по людям. Расслабив душу, не дает ни молиться, ни читать. Уныние проявляется нетерпеливостью и ропотливостью, которые отнимают у человека здравое рассуждение. Для унывающего все не так, все не на своем месте, и вокруг него все не те. Сердечная тоска и томление духа искажают здравые понятия о жизни. Дорогие мои, кто испытал на себе разрушительную силу духа уныния, знают, как трудно противостать ей, ведь она парализует главное- молитву. Без помощи свыше готово для унывшего гибельное отчаяние. Надо нам помнить, что одним из изчадий уныния является празднословие и многословие. А им предшествует почти всегда дух любоначалия.
По сути любоначалие – это гордыня, утверждающая нашу самость, воздымающая пагубное возношение как перед Богом, так и перед людьми. Желание утвердить себя и свое основанием и мерилом жизни. Не возникнет ли у нас вопрос, почему святой Ефрем поставил страсть гордыни третьей, если по сути она глава и начало падения. Да, дорогие мои, мы очень редко открыто осознаем в себе эту болезнь души. Перечислю все видимые проявления этой тяжелой страсти: непокорство и упрямство, отсутствие кротости и обходительности с ближними, крикливость в разговоре и досадливость при молчании. Гордость не знает терпения. Чужда любви. Смела в нанесении обид и оскорблений, всегда усиливается настоять на своем и делается неспособной принимать спасительные советы. Мы всю свою жизнь стремимся утверждать свое «я», забывая, что наши усилия не увенчаются успехом без Божией помощи и благодати.
Любоначалие питает празднословие – упорную потребность оправдать себя, утвердить свое. Далекую от истины, никчемную жизнь празднословие представляет исполненной всякой правды и достоинства.
И вместо беспросветности и бесплодности кружения по жизни, водимых духами злобы, святой Ефрем просит и молит даровать силы для новой жизни. Чтобы ими войти во Свет, и жизнь человека получила бы свое оправдание и обрела бы ценность. «Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения, любве даруй ми, рабу Твоему». И самое главное – для этого необходимо восстановить нарушенную грехом целостность всего человеческого состава: духа, души и тела. Целомудрие очень емкое понятие – это здоровые соки для жизни. Целомудрие духа – это познание мудрости для жизни в Боге, распознание всякой неправды и лжи; целомудрие сердца – это его чуткость, она отсекает рабство сердца греху и страстям, жаждет одной чистоты. Целомудрие воли бесповоротно и со всей решимостью устремляется к жизни в Боге; целомудрие души, когда она органически не выносит и тени греха, оправой же целомудренной души является целомудренное тело. В целомудренных и чистых душах жительствует Святой дух.
Так, дорогие мои, своей молитвой влечет нас преподобный Ефрем Сирин в несказанные выси. Для нас ли они? Но пример его жизни утверждает и убеждает нас, что все возможно верующему. И Сам Господь сказал: «Будьте святы, как Я Свят». От нас же требуется произволение и устремленность к цели, а совершитель и помощник на этом пути Сам Господь, но при одном условии – отказаться от самости и самонадеянности. Вместо любоначалия облечься в смиренномудрие, вместо гордыни в смирение.
Смиренномудрие – это когда тщетна надежда на себя, на человеческую помощь. Да истинная мудрость и так всегда смиренна, ибо ей открыта вся человеческая нищета и немощь, и ведет она к Истине, к Богу. На пути к смиренномудрию нет отдыха, но постоянное понуждение себя и непрестанное внимание к себе и ко всему окружающему и, скажем прямо, насилие над своей самостью. Чада смиренномудрия: самоукорение, недоверие своему разуму. Без смирения невозможно исполнить ни одну добродетель. Путь к Богу – это целожизненный подвиг борьбы с собой, жестокий путь кажущихся бесплодными усилий, сомнений, подступающих к душе, остановок и даже падений. Нет надежды на успех, если Господь не дарует духа терпения.
Терпение – это та сила, которой только и можно дойти до благого конца. Терпением многих скорбей и трудов обретается благодать и только искушением скорбями укрепляется терпеливость души.
И последнее прошение преподобного Ефрема о любви равнозначно прошению соединения человека с Богом. «Бог есть Любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге» (1 Ин. 4:8). Божественная любовь – это не порывы душевного чувства, это высшая мера прозрения, когда душа все понимает и живет в мире в стихии Бога. К людям и к самой жизни подходит с мерилом Божией любви. Просветленная любовью, она плачет о своем земном несовершенстве.
И последнее: «Ей, Господи Царю, даруй мне зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего». Пусть же память наша сохраняет всю нашу личную ограниченность, все преступления и грехопадения, нашу немощь, чтобы каждый миг жизни мы осуждали только себя, отвергая преследующий нас грех.
Будем же сознательно и ответственно произносить дивную молитву преподобного Ефрема Сирина, понимая, к чему простираются души наши, и помня, что милосердие Создателя не препобеждается нашими пороками и на произволение наше к спасению готова нам всегда помощь Божия. Готовясь к исповеди, потрудитесь рассмотреть сердце свое в свете этой молитвы, и да будет помощником нам в этом всемирный учитель покаяния и сокрушения сердечного святой преподобный отец Церкви Ефрем Сирин. Аминь.
Архимандрит Иоанн Крестьянкин
О молитве святого Ефрема Сирина